Мысль конструктурируется

Удовольствие от архитектуры как вида искусства в том, что смотреть на неё можно всюду. Архитектура, доведённая до итога – часть общественного пространства, выставка её вневременна. И нет возможности её понять, кроме как оказаться внутри и снаружи, глядеть и осязать. Так о чём же может быть выставка, посвящённая архитектору? О ходе мысли, восприятии. 

В Московском музее архитектуры проходит выставкам, посвящённая Константину Мельникову, самому известному конструктивисту. 

Первый зал – чертежи и ругательные цитаты. Хрущёв, Комсомольская правда, ведущие архитекторы — все соревнуются в эпитетах, бьющих по работам Мельникова. Интрига. Человек, который представлялся лучшим лицом советской архитектуры, теперь видится её изгоем. Странно. Бетон, железо, стеклоблоки – вроде бы наш человек, для Ленина и то саркофаг сделал. А вот такая она – судьба русского авангардиста.

Константин Мельников попал в тот период истории, когда во всём мире архитектура турбулентно преобразовывалась. Учился он ещё балясинам, пилястрам и золотому сечению. Когда выпускался, такое стало уже неприлично старомодным. Открылось огромное поле для экспериментов. А главное – пространство стало многократно подвластнее мысли. Из зала в зал мы наблюдаем рождение той интеллектуальной революции, которую совершил Константин Мельников.

Чертежи, проекции, модели – вещественный остаток процесса мышления архитектора. Смотря на вариации одного здания, стёртые линии карандаша, точки от циркуля, видишь идейное становление тех огромных фигур, что стоят на улице. Видишь то, чем они были до того, как принять материальную форму. 

Взлёт и полёт мысли от здания к зданию,  мой шаг из зала в зал. Постоянное преобразование пространства. Десятилетие советского авангарда 20-х годов воплощает Мельникова, делает его мировой звездой своего времени. Сознание будоражит сознание. 

В 30-х придёт сталинский ампир. Полёт кончится. Но здания стоять останутся. Мысль не исчезнет.