Я — МОЁ

Сейчас поговорим о связности внешнего и внутреннего. Взглянем на и сквозь стены, пространство и вещи. Обратимся к тому, как моё камерное комнатное бытиё определяет моё сознание. 

Всю жизнь я живу на первом этаже, никаких дальних перспектив и высоких пейзажей, только с прохожими иногда пересекаемся взглядом. На окне стоит решётка: воры, конечно, не заберутся, но и мне не выбраться. Вид зато поистине есенинский – белая берёза под окном, всегда видно как времена года меняются. А иногда когда дует ветер, я включу у себя музыку и смотрю: движение веток и листьев удивительно ловит мелодию, комбинирует с ней. За берёзой стоит помойка - место встречи воспитателей из детского сада рядом. Из окна открывается два плана: играющие дети и прячущиеся на перекуре тётки, стоят болтают. 

На подоконнике комбинация радующих душу вещей. Маленькое оливковое дерево, по-гречески, но оливки не растут. Облокотившаяся на горшок открытка с Вавилонской башней Брейгеля, под сквозняком постоянно падает. Много свечей, наполовину расплавленных - смесь зары хоум и церковной лавки. Проигрыватель. По полгода лежащие на месте книги.

Кровать «полуторного» размера. Одному свободно, вдвоём приходится тесниться. Над ней висят картины: что-то рисовала Катя, что-то я.  Много репродукций старорусских икон и советских плакатов – висят всегда рядом, иногда ведут диалоги. Терпеть не могу потолочный свет, использую только светильники. Вечером, когда темно, направляю в разные стороны мягкий тёплый свет. Все предметы обретают новые формы, тени дают объём.

Стеллаж - место великих артефактов. Дед всю жизнь собирал библиотеку, был грозой советской книжной спекуляции. Много людей полегло на его пути к альбомам Куинджи и Врубеля. И сейчас книги здесь - у меня, дело успешно продолжаю. Стоит на полке флакон с водой и метафоричной надписью «Слёзы дождя» - остаток августовского ливня 21-го года. Несколько плёночных фотоаппаратов, свисающие с полок отснятые плёнки. Если взять их в руки, направить на свет и приглядеться - можно увидеть Вову и меня на зимнем заливе. А на самом верху стеллажа стоят  красивые бутылки и несколько тропикообразных растений, пускающих вниз лианы.

Много старых вещей. Главная гордость - огромная ригонда, радиола родом из Риги 60-х . Стоит как тумба – на ней красивые сухоцветы в вазе и несколько выпусков газет зимы 91-го года. Собранные по миру пластинки, наверху всегда лежит непоколебимый Высоцкий. Он уверенно смотрит на всех входящих. Рядом есть и второй светильник, лампа. В комнате становится теплее, когда она светит. 

Поверхностей в комнате есть ещё много. Они покрыты чашками, книгами, мелками, бумагами, открытками, листьями, цветами, тарелками, пылью и чистотой. Я люблю наблюдать за тем, как моя жизнь оставляет за собой след – даже в таких мелочах есть отражение человека. Пространство постоянно трансформируется, обретает новые слои и смыслы. Я смотрю на это и любуюсь.