«Посторонний» Камю

Посторонний долго обходил меня стороной. Но в жизнь, беседы и размышления постепенно начинал входить. День нашей первой встречи мы много откладывали, выбирали лучшие обстоятельства. Но вот – знакомство случилось. В крайних подробностях.

Бывает, что художественный текст удивительно накладывается на реальную жизнь. И речь здесь даже не об исторических параллелях или схожих с героем мыслей, а скорее о внешних физических характеристиках. Температура воздуха, положение в пространстве, запахи, звуки, сердцебиение. С романом Камю нас разделяло: хронологически – ровно восемьдесят лет, географически – около полутора тысяч километров. Сегодня я пишу не столько о смысловой составляющей книги, сколько о моём сильнейшем её ощущении.  

Так случилось, что читал я роман в долгой дороге. Длинна её - один день. Серое безжизненное утро – палящее солнце в полдень – погружающий в себя вечер. Я преодолевал огромные и живописные пространства, но не покидал своё маленькое – тесный салон автомобиля. 

Дорога была назад, настроение подавлено. Дел на следующие дни я так и не придумал – ситуация усугублялась. Утром люди спешили, радио в машине играло исключительно мажор. Мне не нравилось. Познакомился с главным героем, Мерсо. Начало - смерть его матери, точнее, его безразличие к смерти матери. Мне понравилось. Бесчувственность, безжизненность, бессмысленность движения по улицам героя легко накладывались на неизменную траекторию машины.    

Со временем серость проходит. Выходит солнце. Мерсо шагает по пляжу. Вдалеке я уже вижу водные просторы, его силуэт. Цвета стали ярче, но и температура поднялась. Знойность солнца у Камю непередаваема: кожа плавится, песок обжигает, сознание плывёт, задыхаешься. Мне относительно повезло – я был заперт в алюминиевом каркасе автомобиля, вреда никому принести не мог, только засыпал периодически. Марсе же на том пляже делает выстрел, убивает человека. Без трагедизма. 

Одиннадцать месяцев длится следствие. Облака снова подступили, но духота никуда не делась. Мерсо сидит в камере. Я сижу на сиденьи, заваленном сумками. Череда размышлений о странностях мира, взгляд в сторону собственных воспоминаний. Навигатор мне подсказывает время, Мерсо его давно потерял. Начинается суд. Лица людей герою совсем неразличимы. (Тот же эффект достигается и на большой скорости, когда фигуры людей становится смазанными в пространстве пятнами). Вокруг бред и духота. Кажется, что никогда это и не кончится.

Срок Мерсо подходит к концу, завтра смертная казнь. Но всё-таки перед ней есть ночь, она свежее. Воздух проникает в буквы. Равнодушие мира теряет серые истощающие краски, сменяется ласковым принятием и уносится высоко в небо, к облакам и звёздам. Вспоминаешь Ван Гога. Как в поле ночью он возвращается  от трудолюбивых крестьян. Останавливается, стоит, смотрит вверх. Чувствуешь, что тяжело и долго поднимался по нескончаемой лестнице, и теперь ты тут — на пороге вечности.

Но вот, экзистенциальные размышления кончаются. Машина подъезжает, останавливается. Уже стемнело, похолодало. Я выхожу, дышу.